Под небом Новгорода - Страница 89

С наступлением ночи Анна попросила, чтобы ее одели в самый лучший наряд, со всеми украшениями. Сейчас она походила на богиню. Ее спутники по путешествию перекрестились, видя ее такой бледной, прекрасной и хрупкой.

— Векша, завтра мы прибудем в Новгород, не забудь о своем обещании, расскажи все, что увидишь.

— Я обещаю, моя любимая.

Эту ночь Анна спала в объятиях Филиппа.

* * *

Солнце стояло еще невысоко, когда они увидели, как к ним на лодках приближаются девушки и юноши в праздничных одеждах. На носу каждой лодки стоял монах, раздавая благословения. Филипп принес Анну на нос ладьи, где она и села. Ее мертвые глаза не видели, но она слышала звон колоколов Новгорода. Ее лицо осветилось счастьем.

— Какой сегодня день? — спросила она.

— Пятое сентября, королева, — ответила Бланш де Шовиньи.

Прижав руки к груди, Анна пыталась сдержать биение сердца.

— Векша, — прошептала она, — рассказывай!

Тогда ровным голосом он стал рассказывать. По мере того как Филипп говорил, лицо королевы разглаживалось. Ничто не изменилось, прекрасный город ее детства оставался таким, каким он был в ее воспоминаниях.

— Небо все такое же большое?

— Огромное, такое же огромное, как моя любовь к тебе.

— Любимый, моя любовь не уступает твоей. Сегодня я могу тебе это сказать перед Богом, который меня слышит. Подойди, Векша. Я не могу удержать свою жизнь… Я чувствую, как она меня покидает… Не знаю, смогу ли живой ступить на свою родину… Если не смогу, отнеси меня, положи и вложи горсть земли мне в руку. Молчи, не говори ничего… Потом, я хочу, чтобы ты отнес меня на лодку, предварительно заполнив ее соломой. Пусть епископ благословит мои останки… Ты подожжешь лодку и пустишь ее по течению…

— Но это языческий обычай!

— Знаю, но такова моя воля… Видишь ли, Векша, я больше не принадлежу Руси, это не моя земля. Я хочу, чтобы ветер унес мой пепел и чтобы, падая, он смешался с землей и возродил меня в траве и листьях.

— Не проси меня об этом, это слишком ужасно!

— Это не ужасно, а справедливо, и я чувствую — это так. Бог и души моих предков требуют этого от меня. Векша, обещай повиноваться мне.

— Я тебе обещаю.

Когда они пристали к берегу, Анна уже умирала. Он рассказывал ей на ухо, то, что видел, но слышала ли она еще его? Прибежали люди: священнослужители во главе с епископом Новгородским, воины из дружины князя, дружинники брата Всеволода… Весь город вышел навстречу княжне.

Когда люди увидели высокого человека с изуродованным лицом, одетого как нормандский воин, сходившего, спотыкаясь, с судна, установилась мертвая тишина. Он нес на руках богато одетую женщину, чьи косы, усыпанные жемчугом, касались самой земли. Проходя через расступившуюся толпу, он шел вперед. Его лицо было залито слезами. Он направлялся к Главным городским воротам. Там он встал на колени и положил тело на землю, вложил горсть песка в женскую руку. Епископ прочитал заупокойную молитву. Вскоре все церкви зазвонили отходную. Толпа, стоя на коленях, стала молиться. Через некоторое время Филипп встал и заговорил с епископом, смотревшим на него с удивлением, в котором виден был ужас.

Епископ созвал членов Совета и повторил им слова человека без лица. Из группы знатных людей послышались восклицания:

— Это безумие!

— Он кощунствует!

— Мы не можем этого разрешить!

— Наших предков хоронили именно так!

— Но Божий закон запрещает это!

— Со времен Владимира мы христиане!

— Пусть ее похоронят рядом с матерью и братом!

— Но это была ее последняя воля!

— Она была не в своем уме!

Князь Новгородский подошел и спросил Филиппа:

— Вы уверены, что таково было ее последнее желание?

— Да, в этом нет никакого сомнения.

— Да будет так!

Князь распорядился построить на берегу специальное возвышение, заполнить лодку соломой и прикрыть ее богатой красной материей.

Весь день тело Анны, королевы Франции, было выставлено на всеобщее обозрение. Толпа молча проходила мимо возвышения, бросая цветы. Вечером Филипп отнес ее на лодку, украшенную цветами, листвой и шелковыми лентами. По приказу князя епископ в последний раз благословил останки.

Тогда Филипп поджег солому и оттолкнул лодку.

Из толпы раздался гул.

В самую последнюю минуту Филипп прыгнул в горевшую лодку.

Вскоре он был далеко от берега и, стоя на носу лодки, потрясал своим мечом в сторону города. Потом он поцеловал лезвие и широким жестом бросил меч в озеро Ильмень.

Стоявшие на берегу жители Новгорода были так потрясены, что забыли обо всем на свете. Пламя поднималось все выше. Филипп лег рядом с телом Анны и обнял его. Он целовал холодное и бледное лицо. Его наполняло спокойное счастье: теперь она принадлежала ему, только ему. Огонь соединит их тела.

Он стал нежно говорить ей:

— Любимая, больше мы никогда не расстанемся… Мы вновь увидим тех, кого любили… Вскоре те, кого мы любим, присоединятся к нам… Мы навсегда вернулись в Новгород!.. Всегда наши соединенные души будут жить здесь, в этом небе… Волны повторят нашу песнь любви… Анна, любимая… Я иду к тебе, я здесь!..

* * *

Многие века в Новгороде и Санли Церковь праздновала 5 сентября — День Анны, могилой которой стало небо Новгорода.

Женщина в раме истории

...

Но тень объемлет всю природу…

...

Они воображают, что новые господа будут лучше старых.

Вниманию читателей предложен написанный сравнительно недавно исторический, — или, быть может, правильнее было бы сказать, историко-любовный, — роман современной французской писательницы Регины Дефорж. Некоторая необычность центральной фигуры повествования, равно как и специфическая авторская трактовка выбранной темы, позволяют добавить несколько слов в lumen naturale.