Под небом Новгорода - Страница 86

Гийом, герцог Нормандский и король Англии».

Бланш де Шовиньи, читавшая послание, стоя на коленях перед королевой, взглянула на Анну прекрасными, полными слез глазами.

— Не покидайте нас, королева! Что станет с нами без вас?

— Твои слезы трогают меня, дитя мое. Осуши их, потому что я счастлива.

— Разрешите мне поехать с вами!

— Если король разрешит, я согласна, малышка. Ты станешь моими глазами, потому что скоро я совсем уже ничего не буду видеть.

* * *

Филипп очень рассердился, получив письмо Гийома. Он грозился разорвать недавно подписанный мир. Его супруга, королева Берта, никогда не любившая свекровь, заметила мужу, что невмешательство Нормандии в вексинское наследство гораздо важнее предполагаемого паломничества. Король с этим согласился, особенно когда узнал, что это ему не будет ничего стоить: у Анны было достаточно средств, оставленных ей Раулем де Крепи.

Было решено, что отъезд Анны состоится будущей весной.

Глава сороковая. Возвращение Анны

О своих двух годах, проведенных в Палестине, Рыцарь в маске не рассказал ничего, несмотря на настойчивые и повторные просьбы. Филипп лишь рассказал, что приложился к гробу Господню. В золотую коробочку он положил прах от Божественной усыпальницы и подарил ее Гийому.

После празднеств, устроенных в честь его возвращения, Гийом сказал, что хотел бы поговорить с ним наедине. Он повторил, что рад вновь увидеть рыцаря живым, и сказал о своем желании иметь Филиппа всегда подле себя. Чтобы укрепить соединяющую их связь, герцог предложил Филиппу руку одной из своих дочерей. Это была неслыханная честь. Филипп преклонил колено и, не пытаясь скрыть волнение, ответил:

— Ваше величество, никто ни в какие времена не был так великодушен, как вы. Вы хотите соединить судьбу одной из принцесс с судьбой бедного рыцаря, не имеющего ничего, кроме коня и оружия, которыми он обязан вам. Было бы дурно проявить неблагодарность. Я считаю, что вы тысячу раз заплатили мне за то малое, что я сделал для вас, уже одним тем, что принимаете меня как… брата?

— Я и считаю тебя братом, я хочу почтить тебя, как брата. Теперь у тебя есть имущество. Я сегодня подписал дарственную, согласно которой ты получаешь замок Серизи, земли и владения, относящиеся к нему, а также несколько больших усадеб в Англии. Надо, чтобы мой будущий зять был достоин своего нового положения.

— Сеньор, вы щедро одариваете меня, но я не могу этого принять.

— Этим ты нанесешь мне оскорбление…

— Я не могу принять, — повторил Филипп глухим голосом, — и вы это знаете.

Гийом долго смотрел на своего друга.

— Прости меня, я хотел узнать, не забыл ли ты ее…

— Король, я пытался забыть ее, предаваясь молитвам и даже проливая кровь. Я не смог. Святой монах освободил меня от клятвы, но по-настоящему освободить может только она.

— Значит, ты все еще любишь ее?

— Время только укрепило мою любовь. Даже если бы она стала старухой, под морщинами ее лица я узнал бы мою новгородскую княжну…

— Новгород… Ты его тоже не забыл?

— Я много путешествовал, но нигде не встречал более красивого города и более гостеприимного, чем русский, народа.

— Ты хотел бы вернуться?

Филипп помолчал, прежде чем ответить:

— Без нее? Разве вы не понимаете, что этот город был самым прекрасным лишь потому, что был похож на нее? Новгород без своей княжны больше не Новгород, а просто один из городов.

— Хорошо. Держи, она передала это для тебя.

Когда у Филиппа в руках оказалось сразу узнанное кольцо, Филипп подумал, что умрет от счастья.

— Друг, возьми себя в руки! — сказал Гийом. — Ты не упадешь в обморок, как женщина, я надеюсь?

По посеребренной поверхности маски потекли слезы. Гийом снял маску с друга. Обнажилось несчастное, все в шрамах, лицо. Герцог прижал Филиппа к груди и заплакал вместе с ним.

— Брат мой, королева Анна хочет поехать помолиться на могиле матери и она желает, чтобы ты сопровождал ее.

Филипп был как громом поражен; ошеломленный, он упал на колени. Герцог стал рядом с ним и начал вдумчиво молиться.

* * *

В своем прибежище Верней-ле-Танга Анна делала последние приготовления к путешествию. С помощью Аделаиды де ля Ферте и Бланш де Шовиньи она приводила в порядок свои дела, раздаривала платья и украшения. Сыну Филиппу она подарила Новгородскую Деву, которой очень дорожила.

— Можно подумать, что вы собираетесь умереть, — сказала Аделаида.

Королева-мать отвернулась; проницательность подруги пугала ее. Усталая, больная, теряя мало-помалу зрение, Анна знала, что скоро умрет. Она хотела, чтобы это произошло на русской земле. Она знала, что больна серьезнее, чем говорили лекари, и скрывала это от всех, чтобы ее не задерживали. Аделаиде было трудно лгать, она хорошо знала Анну, но Анне удалось обмануть и ее.

С согласия Филиппа Анна подписала грамоту в пользу церкви Святого Викентия Санлиского. В грамоте говорилось:

«Я, Анна, понимая сердцем и разумом красоту и славу церкви и помня, что написано: „Счастливы те, кто был приглашен на свадьбу Агнца Божьего“, и то, что Христос сказал: „Те, кто выделяет меня, получат вечную жизнь“, — я спросила себя, каким образом смогу я однажды участвовать в этом счастье, в этой вечной жизни? Мое сердце приняло решение построить церковь Христа, чтобы теснее слиться с Христом и его верой. И я приказала построить и посвятить Христу церковь в честь святой Троицы, Девы Марии, Богородицы и святого Викентия, мученика. Я принесла в дар часть своего имущества и часть того, что король Генрих, мой супруг, дал мне при бракосочетании.