Под небом Новгорода - Страница 66

— Я понимаю. Бог — повсюду, а земля — это земля. Земля, которую я завоевал, становится моей, как женщина. И она мне так же дорога, как если бы досталась мне от рождения. Горе тому, кто захотел бы отнять ее. За землю я готов убить!

— Ваши враги знают, какой вы грозный и безжалостный воин. Но вы не всегда соблюдаете Божье перемирие…

— Я соблюдаю его, если и противник его соблюдает…

— Жители Перонны не могут еще забыть осады перед взятием города. Тогда вы показали не только умение воевать, но и вашу жестокость.

— Я не собирался проявлять нежность к городу торгашей, воров и обманщиков!

— Поэтому приказ отрубить ноги и руки самым богатым…

— Чтобы они не могли больше воровать, — со смехом воскликнул тот, кого называли Раулем из Перонны.

— А вам надо было завладеть Монтдидье?!

— Это такой красивый город!.

— Он не стоил риска быть отлученным от церкви! Граф, подумайте о своей душе; вы ведь будете прокляты. Разве вы недостаточно могущественны? Ваши владения почти так же обширны, как королевские. Ваша недавняя женитьба на Алиеноре принесла многие города и замки Шампани. В ваших руках снабжение Парижа продовольствием.

— Парижу всегда хватало муки…

— Я полагаю, что король Франции должен благодарить вас за это!

— Он мог бы это сделать!

— Хватит говорить о вас. Что стало с рыцарем в маске? Я совершенно не знала, что он был в темнице. А почему Оливье, умирая, называл имя моего сына Филиппа?

— Ваш сын не был в опасности, даже и не знаю…

— Оливье думал о чем-то ином. Иначе зачем он дважды произнес имя?

— Это в самом деле удивительно. Я не могу этого объяснить. Рыцарь в маске покинул Санли вскоре после смерти Елены. Он вернулся к герцогу Нормандскому. Я получаю о нем известия от моего сына Симона.

— Я хотела бы поблагодарить его и поговорить с ним об Оливье из Арля.

— Если он останется на службе у Бастарда, вам представится случай увидеть его.

— Вы смогли узнать, откуда он родом? Графиня Матильда говорит, что не знает. Госслен де Шони сообщил, что встретил его впервые, еще когда я только приехала во Францию.

— Я ничего о нем не знаю. Кроме того, что доблестные рыцари уважают его и обращаются с ним, как с равным. Мне этого достаточно.

Задумавшись, Анна сказала, как бы говоря сама с собой:

— Каждый раз, как вижу его, меня влечет к нему и одновременно я испытываю отвращение…

— Как большинство женщин.

— Что вы сказали?

— Простите, королева, но любезных дам в Нормандии тоже тянет к нему и тоже отталкивает. Но, надо думать, в их случае чувство влечения сильнее. Говорят, мало кто не уступает ему!

— Довольно, граф, — сказала Анна, покраснев. — Благодарю вас за помощь, прощайте!

Рауль де Крепи поклонился и пошел было к дверям, но ее величество окликнула графа.

— Граф! Что с моей молочной сестрой?

Рауль медленно вернулся к королеве и посмотрел на нее взглядом, в котором можно было прочесть сомнение.

— Так что? — повторила королева.

— Она умерла.

Анна ожидала такого ответа. И все же она покачнулась, как от удара.

— Когда и как?

— Вы действительно хотите это знать?

— Когда я задаю вопрос, граф, я требую ответа!

— Завтра исполнится десять дней со смерти Ирины. Я много раз упрекал себя в том, что не сделал этого сам. Она была дьявольской колдуньей, хотевшей во что бы то ни стало погубить вас; продала душу черту и не поколебалась принести в жертву собственного ребенка, чтобы удовлетворить низкие желания…

— Перестаньте.

— Она сама рассказала мне, да еще с подробностями, о своем преступлении. Почему я не убил ее тогда?!

Рауль де Крепи побледнел. У него на лбу сверкали капли пота. Помолчав немного, он сказал:

— Она повесилась!

Анна вскрикнула — и потеряла сознание.

Прибежали женщины, отнесли ее на кровать. Когда королева пришла в себя, она увидела графа, стоявшего у постели, и заплакала.

Как она была прекрасна, плача! Взять ее такой, утешить!

— Удалитесь, сеньор, королеве нужен отдых, — сказала Аделаида де ля Ферте, придворная дама, подруга и наперсница ее величества.

Глава тридцать первая. Коронация Филиппа

Анна чувствовала себя ответственной за самоубийство Ирины. Занятая собственными чувствами и муками, она забросила сестру и не смогла охранить ее от Рауля де Крепи.

Анна смиренно признала свою вину и получила от короля разрешение удалиться на время в Мелунский монастырь, где ее подчинение уставу, ее набожность были признаны образцовыми. По возвращении в мир во искупление своих грехов Анна возвела в центре Санли, на берегу реки Вьетель, на месте старой часовни, храм, посвященный святой Троице, Богоматери, Иоанну Крестителю и святому мученику Винсенту. Еще королева построила монастырь для братии ордена святого Августина.

Через некоторое время Анна получила от папы письмо. Оно преисполнило ее гордостью и несколько успокоило угрызения совести. В письме говорилось:

«Служитель служителей Бога славной королеве — поклон и апостольское благословение!

Мы благодарим всемогущего Бога, источник всякого доброго стремления! Мы узнали, что сила добродетели мужественно проявляется в сердце женщины.

Мы узнали, добрейшая дева, о щедрости твоих даров и о расположении, которое ты проявила к неимущим. Мы также знаем о твоем прилежании в молитве и о неукоснительном выступлении в защиту тех, кого притесняют насилием, и о всех добрых делах, с помощью которых ты стараешься в полной мере твоих возможностей выполнить свое королевское предназначение.